К счастью, продолжалась эта экзекуция недолго, и уже через двадцать минут всё закончилось. Переход в реальность был как возвращение в мир живых. И требовал немедленного и длительного отдыха. Мне нужно было прийти в себя, свыкнуться с изменениями моего менто-информационного поля, понять, что же они дают. Дать возможность Искателю провести какие-то свои замеры, о которых он постоянно сообщал мне вот уже битые пару минут.

В общем, после прошедшей процедуры мне нужен был отдых. Мне это сразу дали почувствовать.

Но сначала мне нужно было дать распоряжение ментоинтерфейсу.

«Искатель, я должен встать через два часа, и не забудь об изучении второго курса „Стрелка”, – распорядился я и, уже проваливаясь в небытие, вспомнил: – Изучи маскировочный ментомодуль, а всё остальное потом».

Глава 3

Один из срединных планов реальности. Планета Ареана. Материк Ларос. Территория близ границ Гигантского Леса. Город древних

Я уже стал привыкать к тому, что пробуждение для меня становится приятной процедурой. В этот раз я выпал в реальный мир из царства морфея, даже не потеряв той мысли, на которой отключился два часа назад.

«Маскировочный ментомодуль и гипнопрограмма „Стрелок. Углублённый курс” уже должны быть изучены, – понял я, но тут до меня дошло: – Да о чём это я. Я ведь провёл процедуру привязки, она прошла более чем удачно, и теперь всё моё оружие должно приобрести статус именного, – рассуждал я. – Но что мне это должно дать?»

У Искателя никакого точного определения новых свойств, которое должно было приобрести оружие после привязки, не было.

«Странно, – подумал я, – описание самого ритуала есть, и достаточно подробное, а вот те результаты, которые он должен дать, не описаны. Почему?»

«Описание большинства ритуалов, связанных с магией крови, найдено в одном из исторических манускриптов на недавно присоединившейся к Содружеству планете. Данный раздел ментонауки недостаточно изучен. Проведён лишь поверхностный анализ общей теории магии крови, и скопированы основные постулаты найденной информации по данному направлению магии», – отчитался ментоинтерфейс.

Это внесло хоть какую-то ясность в происходящее и сказало о том, что меня могут ждать некоторые сюрпризы.

А пока я, приподнявшись, обратил внимание на так и разложенные в нарисованной пентаграмме предметы, пытаясь понять: что же всё-таки мне это дало? Да и вообще, что же всё-таки произошло со мной?

Стараясь разобраться в себе, я понял, что всё оружие в энергетическом плане ощущалось частью меня самого. Оно было будто моим продолжением, по какому-то капризу природы отделённым в самостоятельную и живущую собственной жизнью часть моего тела.

Не знаю, как должны были чувствовать себя остальные люди и всё ли прошло именно так, как и должно было быть. Правда, моя интуиция говорила, что всё в порядке, но у меня также было чёткое убеждение, что я в чём-то ошибся, но эта ошибка пошла мне только на пользу и повернула прошедший ритуал в лучшую сторону. При этом я был также уверен, что, закрыв глаза, ощущаю биение жизни как минимум двух предметов. В прямом смысле этого слова – живое биение, но только двух сердец. Хотя всё моё оружие и приобрело своё менто-информационное поле. Но только какие-то из разложенных предметов обрели ещё и свою душу, живую и трепещущую, однако не все. И именно они стали по-настоящему живыми. Но что было несколько непонятно – почему-то не все.

«Видимо, это и есть те непонятные результаты моей неизвестной ошибки», – решил я.

Хотя чувствовал я, как это ни странно, всё оружие. Все свои дополнительные пять рук, ног, лишних пальцев, глаз и ушей, мгновенно выросших, появившихся и образовавшихся у меня с обретением этого оружия. У меня сейчас было такое чувство, будто я голыми руками упираюсь в поверхность крыши башни. И это было несколько странно. Ведь я сидел прислонившись спиной к стене и не касался руками крыши здания. Но с обретением новых свойств у этих предметов у меня появилось и объяснение этих моих чувств.

«Вот они, мои новые органы чувств, – подумал я, посмотрев на разложенное оружие. Создавалось такое впечатление, будто оно действительно является продолжением меня и любые воздействия на него передаются и мне самому. – Не знаю, хорошо это или плохо – быть оружием и ощущать то, что ощущает оно, но если привязка является более прочной и продвинутой связью и тесным взаимодействием с оружием, то по идее хуже от этого не должно, – рассудил я, – только лучше».

Внезапно в моей груди, примерно там, где находилось моё центральное энергетическое сплетение, зародилось какое-то щемящее, тоскливое чувство, и я понял, что ощущается оно сразу с двух направлений. Доверившись своему чувству, я закрыл глаза и, постаравшись определиться, потянулся к одному из источников этого странного зова. Затем, так и не открывая глаз, наклонился вперёд и положил свою ладонь на тёплую, бьющуюся в такт моему сердцу какую-то странную пульсирующую менто-энергетическую аномалию, будто зовущую меня.

Открыв глаза, я понял, что моя рука сжимает рукоять одного из моих мечей.

«А чего я ещё ожидал», – усмехнулся я над собой, разглядывая оживший клинок, притаившийся подарком в моей руке. И как-то подсознательно позвал его, ощутив живой и радостный отклик.

Ярость, или Яр, – таково стало его имя. Холодная, смертельно опасная ярость, которая не затуманивает сознание, а делает его кристально чистым и помогает в бою, победив страх, перешагнув его, пройти там, где другие бы остановились.

Поняв, что же является источником этого необычного зова, я взял в руки и второй парный клинок. Внезапность и Стремительность, или Рапида, – быстрая, резкая и внезапная смерть. Удар будет приходить оттуда, откуда его не ждёшь. Точный, быстрый, беспощадный.

Два клинка, несущие смерть, лежали у меня в руках и пели в такт биению моего сердца. И я знал: каждый его удар – это, может быть, чья-то смерть. Эти клинки были вершиной оружейного искусства какого-то неизвестного мастера, вложившего в них свою душу, обессмертив её. И именно она позволила клинкам сейчас возродиться вновь. Обрести жизнь. И связать нас.

А потом я осознал, вернее, просто почувствовал где-то на глубинном бессознательном уровне своего восприятия, что они готовы служить мне, помогать, быть со мной всегда и везде. Что они никогда не предадут и не оставят меня. Ведь они – это я, а я – это они.

Это единение с мечами было странным эффектом, которого не наблюдалось при использовании любого другого оружия. Арбалеты и лук не обрели свою душу, просто теперь к их боевым качествам добавилось несколько дополнительных. Все они, впрочем, как и мечи, могли служить только одному владельцу. Любой другой просто даже не смог бы взять моё оружие в руки.

«Нужно быть с этим осторожнее, – решил я, – и никому не давать прикасаться к нему». Почему-то я был уверен, что ничем хорошим это не кончится.

Вторым качеством стало то, что я всегда знал, где находится моё оружие, а также чётко представлял те местность и пространство, что его окружает.

Ну и, пожалуй, самым главным достоинством привязки стало повышение боевых качеств всего оружия, я сейчас отлично знал все его сильные и слабые стороны, мог точно сказать, где и когда его лучше использовать. Мог определить, при каких обстоятельствах оно окажется наиболее смертоносным и эффективным. Понимал и знал все нюансы его тактических приёмов применения, боевых параметров и характеристик.

В дополнение оружие стало передавать мне избыток накопленной энергии, а мечи к тому же ещё могли поделиться жизненной и энергетической силой моих противников, с которыми мне придётся встретиться и столкнуться в будущем. Оружие стало смертоносным. Раны, нанесённые им, заживали гораздо сложнее и труднее, чем от простого или иного магического оружия. И это не зависело от свойств снарядов или заклинаний, вложенных в это самое оружие. Просто оружие теперь всегда наносило не только физический вред, но и разрушало менто-информационную основу любого существа. Моё оружие поистине стало орудиями смерти и убийства.